ГУК ТО «ОЦРК»
О чем поведаешь, наличник,
Свидетель тайн былых времён?
Народной мудрости величье
Прочтём в орнаменте твоём.
Украшенный резным узором
С символикой природных сил,
От слов дурных, недобрых взоров,
От всяких бед ты дом хранил.
Прошли столетья... Обережный
Утрачен смысл твой в кружевах,
Из городской застройки прежней
Ты уцелел один едва.
Наследник Тулы деревянной,
Ее культуры вековой,
Напоминаешь постоянно,
Чем жил народ мастеровой.
Автор: Наталья Ханина (г.Тула)
Арсенальная, Курковая, Штыковая
Поросли многоэтажными кварталами.
Наступает на Заречье Тула новая.
Ей без боя уступает место старая.
Там, где в мир смотрели окна сквозь наличники,
Где карнизы всё резные да дубовые,
Прокатились на бульдозерах опричники
И под корень извели сады фруктовые.
Мы -то помним эти старенькие дворики,
А вот дети наши в том уже обкрадены.
Где в тени сирени прятались заборики -
В небо врезались стандартные громадины.
Что я право? Что ни делается - к лучшему
В них удобства по последней категории.
В них квартиры с планировкою улучшенной...
Да вот только нет ни капельки истории.
Говорят, ещё красивей будет ваш район!
То, что было, говорят, со счетов сброшено.
Это так. Вот только жаль, что наше прошлое
Типовыми близнецами загорожено.
Одевается бетоном берег Тулицы...
И за что же наши дети так наказаны,
Что не могут побродить по старым улицам,
По ремеслам мастеров когда-то названным?
Арсенальная, Курковая, Штыковая….
Автор: Игорь Бойков (г.Ефремов)
Мой дед был мастер на все руки –
известный плотник. Дело знал.
Всегда в труде, не ведал скуки:
косил, и сеял, и пахал.
Словами на душу не капал,
но скажет – словно на века,
как будто вгонит гвоздь по шляпку
ударом точным молотка.
Работал – как артист на сцене! –
Изящно, споро, мастерски.
Владел дед топором отменно –
и всё равно с какой руки.
Топор будил в дворах мир сонный,
ронял смолистую слезу.
В лучах полуденного солнца,
смеясь, железный скалил зуб.
В руках искусных был игрушкой.
Казалось, безо всяких сил
им – как пером великий Пушкин –
дед сказки дивные творил.
Поднять бревно мог – как умыться, –
оплечьем не обидел Бог.
Но выводил – как кружевница –
узор и каждый завиток
в наличниках и ставнях нежно…
Когда же мастерил конька,
я – сорванец – смотрел и грезил,
парил порою в облаках…
Качалась над рекою ива.
Качалась в стружках борода.
Пожалуй, не было счастливей
меня на всей Земле тогда.
Подробность топора резную
хранил окна безмолвный взгляд.
Её – как радость вековую –
берёг ажурный палисад…
Как терема, дома дед ставил –
добротно делал, на года.
Не зря о нём гуляла слава:
– Павлиныч – плотник хоть куда!
Буфет с любовью изготовил
и утварь разную в избе.
Покрыл жильё надёжной кровлей…
Однажды даже дед себе
(болезнью явно не страдая)
гроб сделал как-то по зиме.
Стоял в сенях, напоминая
о бренной жизни на Земле…
Гудит февраль, гуляет ветер.
В пустынном поле тропок нет.
И словно не было на свете
деревни той, где жил мой дед…
И где теперь (один Бог знает)
его душа средь звёзд летает
и мне покоя не даёт
который год, который год…
Автор: Сергей Анатольевич Игольницын (г.Новомосковск)
Моя бревенчатая грусть,
Мне шепчет росные напевы,
И песни деда наизусть,
Поёт сиреневая Русь,
И плачет терем тульской девы...
В резных наличниках душа,
Фронтон кокошником отточен,
Подстрешник с серьгами в ушах,
Крик петуха за два гроша,
В коньках с бравадой приурочен...
И по углам резная стать,
Спускает волосы на плечи...
Звал к самовару тёщу зять,
С резными пряниками, мать...
И всю родню... в резные свечи...
В свою проструганную суть,
Зову и я, к святым иконам,
По вечерам, касаясь чуть,
Любой узор беру на грудь,
Токарю блажь, по всем канонам...
Шлифую, режу суету,
Опилки, пыль и стружка в кольцах,
Врубаясь в мысли на лету,
Могу сосновую фату,
Любые рамочки для солнца...
Резное счастье и тепло,
Из переморенного дуба,
Берёт стамеска и сверло...
А деревянное село,
С дымком филёнчатым на трубах...
В тумане дремлет над рекой,
В карнизах сдвинутые брови,
Глаза в глаза, рука с рукой,
Вокруг берёзовый покой,
И благодать с резьбой по крови...
Автор: Александр Александрович Пустовойт (Тульская область, Одоевский район)
